АМЕРИКАНСКОЕ ГОСУДАРСТВО КАК НОВАЯ РОССИЙСКАЯ МЕЧТА

Рецензия на книгу «Социально-экономическая эффективность: опыт США. Роль госу­дарства.» Москва, “Наука”, 1999, 272 с.

Коллектив специалистов ИМЭМО РАН под­готовил очень содержательную монографию на нужную и своевременную тему.

В России (наконец-то) после длительных поис­ков путей ускорения, затем перестройки, ради­кальных “шоковых” реформ всерьез задумались об основных принципах, на которых следует строить социально-экономическую политику страны. Центральным в настоящее время стал вопрос о роли государства. После крайне крити­ческого, даже враждебного отношения к государ­ству (“чем его меньше, тем лучше”), почти полно­го отрицания социальных обязанностей послед­него (“государство — не богадельня”) настроения политической элиты стали меняться в обратном направлении.

Рецензируемая книга (под редакцией д.э.н. Мар- цинкевича В.И.) тем полнее отвечает этим новым настроениям, что является результатом и приме­ром объективности исследования, не зависимого от перемен политической конъюнктуры.

Во введении ученые излагают свое понимание главных ориентиров и задач развития крупней­шей страны, все шире опирающегося на концеп­цию социально-экономической эффективности, детально и всесторонне проанализирована роль государства. Они стремятся конкретно ответить, как, при помощи каких форм и методов государ­ство в США успешно регулирует социально-эко­номическое развитие сверхдержавы в либераль­но-рыночных условиях.

Правда, уточнение авторами конкретной тема­тики оставляет ряд неясных вопросов. Так, напри­мер, на с. 29 справедливо отмечается, что “сфера преимущественного регулирования” охватывает, среди прочих, кредитно-финансовые отношения. Однако напрасно искать раздел, посвященный анализу успешной политики США в столь важной и тонкой сфере. Между тем вдумчивое исследова­ние этой темы было бы весьма интересно для отечественного читателя. Парадоксально, но у нас в России до сих пор не смолкает хор голосов, оправдывающих дефолт 1998 г. под тем предло­гом, что резкое падение курса рубля в 4 раза сти­мулировало экспорт. То, что одновременно был “обвально” дискредитирован рубль, разорены миллионы частных вкладчиков, представителей среднего класса и т.д., считается второстепенным.

Второе важное направление исследования, ко­торому “не повезло”, — иммиграционная темати­ка. Значение иммиграционной политики призна­ется, хотя и по-своему. Так, в главе “Государство и рынок труда” читаем: “Привлечение рабочей силы из-за рубежа позволяет сократить затраты на образование, на финансирование других издер­жек воспроизводства человеческого капитала”. Буквально напрашивается вопрос: “И только?” Впрочем, отрадно, что “рабочая сила”, например Альберта Эйнштейна или Игоря Сикорского, позволила сократить “затраты на финансирова­ние издержек”. Спасибо им хоть за это. Указан­ные пробелы, тем не менее, не компрометируют общую схему и содержание книги в целом.

Логика работы естественно нашла свое отра­жение в ее структуре. После краткого анализа места США в современном мире (глава I) внима­ние переносится на роль государственной сферы и государственности в общественной системе. Для того, чтобы раскрыть смысл, назначение конкретных организационных форм и правовых основ американского государства, особенности его функционирования, авторы описывают про­цесс исторического становления государственно­сти. Далее они переходят к теме, которая вполне справедливо считается главной (по современной шкале ценностей) в деятельности государства, а именно — к социальной политике. Действительно, опыт многих стран (не только России) показал, что ошибочно делать ставку лишь на экономиче­скую эффективность, отделяя ее от социальной. Противопоставлять же их друг другу вообще не­лепо. Казалось бы, эта истина давно признана и верна как на уровне предприятий (вспомним изве­стных русских заводчиков Прохоровых и других). Однако наша печальная практика на рубеже ты­сячелетий свидетельствует, что в общегосударст­венном масштабе гуманное и просвещенное прав­ление остается только мечтой.

Именно поэтому данный раздел монографии приобретает принципиальную значимость. Он даже структурно ставит в центр исследования че­ловека, “человеческий капитал” (малоэстетич­ное, но, увы, общепринятое выражение).

Однако, поскольку обеспечить достойное су­ществование человека, общества, страны можно лишь при условии успешного функционирования экономики, авторы в соответствии с принятой ими структурой монографии последовательно рассматривают роль американского государства в ряде важнейших сфер деятельности — антимоно­польной, инновационной, экологической и др.

Естественно, что, выбрав столь важную тема­тику, ученые ИМЭМО остаются в целом в ее рам­ках, что абсолютно правильно: данная моногра­фия открывает целую серию уже обещанных из­даний на другие столь же острые темы. И все же российский читатель не сможет удержаться от грустных сопоставлений — виртуальное присутст­вие при этом российской действительности, на­шей истории неминуемо.

С учетом сказанного, комментарии напраши­ваются не только к тем или иным содержатель­ным моментам работы, но и к соотношению ее с контекстом отечественных реалий, в русле кото­рых она, несомненно, будет востребована.

В этой связи, правда, неизбежны некоторые “коварные” вопросы. Действительно ли правы те, кто выдвигал в свое время тезис о сходстве между США и Россией? В конце концов подоб­ные утверждения уже набили оскомину. Авторы книги, правда, ставят вопрос более деликатно. Но и они (с. 267) упоминают не только о сходстве “природно-демографических масштабов” двух стран, но и, что более удивительно, ссылаются на глобальное соперничество двух сверхдержав во второй половине XX столетия как на доказатель­ство того, что между ними много общего.

Правда, эти рассуждения преследуют благую цель. Они призваны подчеркнуть значение опыта США для нашей страны и, соответственно, акту­альное значение данной работы. Но исследование не нуждается в таких дополнительных обоснова­ниях-оправданиях, своевременность его тематики не вызывает сомнений. Кстати, внимательное прочтение монографии также способствует тому, чтобы оценить по-новому все то, что делает именно непохожими американцев и россиян. Впрочем, об этой “непохожести” позднее.

Вначале же необходимо воспользоваться тру­дом ученых, входящих в авторский коллектив, чтобы лучше понять саму сущность государствен­ной системы США, сложную механику регулиро­вания социальных и экономических процессов в стране, претендующей на создание монополярно­го мира и неоспоримое глобальное лидерство. При этом многое может проясниться по мере оз­накомления с результатами исторического ана­лиза формирования государственности в США.

В главе II (Е.В. Яровая) детально прослеживает­ся, как постепенно в процессе долгого историчес­кого развития американского общества государст­во становилось центром национального регулиро­вания. Особенностью формирования государства в США явилось то, что оно создавалось как демо­кратический институт, эффективно управляю­щий страной с опорой на достаточно свободное развитие штатов и одновременно оставляющий в своих руках ключевые функции регулирования (с. 56). Во многом это стало возможным благода­ря тому, что в зарождении государственности принимали решающее участие наиболее просве­щенные представители национальной элиты (во­шедшие в мировую историю демократически мыслящие, опытные и ответственные лидеры — Б. Франклин, Т. Джефферсон, Дж. Вашингтон и многие другие). Из 55 отцов-основателей США почти половина получила самые престижные “ву­зовские” дипломы в Англии. В целом первые пре­зиденты были высокообразованными людьми.

Весьма положительную роль в формировании общественной системы сыграло и то важное об­стоятельство, что страна на всем протяжении своей истории с момента завоевания независимо­сти — более двух столетий — не знала ни монархии, ни тоталитарного правления.

В течение длительного периода складывалась экономическая ориентация регулирующей роли американского государства. Впоследствии, с пер­вой трети XX в., на первый план выходит соци­альная ориентация, которая стала преобладать в рамках общей социально-экономической детер­минации. Исследование даже выделяет два этапа в истории США (с. 97): первый, в основном “эко­номический”, и второй, с первой трети XX в. — по преимуществу “социальный”.

В этой связи весьма интересна тема социаль­ной политики американского государства. В значительной степени она является централь­ной, если исходить из основного вектора моно­графии — социальной детерминации современ­ного этапа развития Соединенных Штатов. Глава III (А.А. Шлихтер) сосредоточивает внима­ние на функциях социальной политики, системах социального страхования и вспомоществования. Раскрываются основные механизмы реализации трансфертов и распределения социальной нагруз­ки между различными уровнями госуправления. Совершенно справедливо подчеркиваются ис­ключительные масштабы социальной деятельно­сти американского государства. С 1970 по 1995 гг. бюджетные затраты США на финансирование социальных программ увеличились со 145 млрд, до 1.4 трлн. долл.

Государство, собирая налоги и взвешенно рас­пределяя доходы через бюджет, обеспечивает об­щественные блага в дополнение к частным. Весь­ма важны поддержка и стимулирование им сбе­режений населения. При этом обеспечивается страхование всех вкладов менее 100 тыс. долл, на полную сумму, а более крупных — на ее часть. Очень хочется добавить: “Нам бы так, и не сейчас, а с января 1992 г.” Глядишь, и доверие населения к власти было бы другим, и проблем со сбережения- ми-накоплением-инвестициями оказалось намно­го меньше. В результате реформы в России в це­лом шли бы успешнее.

Впрочем, вернемся в Соединенные Штаты. Там, как отмечается в монографии, “один из глав­ных компонентов регулирования состоит в том, что государство выступает в роли инструмента перераспределения части национального дохода в пользу малообеспеченных категорий населе­ния” (с. 103). Иными словами, государство берет у богатых, чтобы помочь бедным. Это — в США, да и других наиболее развитых странах рыночной экономики. А у нас? “Родные” аморал-реформа- торы сразу авторитетно предупредили массы, что роль государства должна сводиться лишь к уста­новлению неких “правил игры”.

Можно ли после подобных примеров “полного несовпадения” еще утверждать, что циничные со- циал-дарвинисты действительно переносили на нашу почву американский опыт? Между тем, этот опыт весьма поучителен и впечатляющ. Так, в классической стране здраволиберального капи­тализма из домашних хозяйств, возглавляемых лицами в возрасте 65 лет и старше, 93% получают пенсии по линии государственного социального страхования. В монографии, к сожалению, не приводятся даже примерные размеры таких посо­бий, видимо, чтобы не травмировать лишний раз российских читателей.

С другой стороны, вполне уместно, что в этой главе уделено внимание Общей федеральной программе — ОФП (с. 109), которая в США охва­тывает более 90% наемных работников. Расходы на ее реализацию из года в год увеличиваются, что влечет за собой рост специфического налога на социальное страхование. При этом выплаты по ОФП индексируются, значит, “американские пенсионеры не беспокоятся, что инфляция умень­шит покупательную способность получаемых ими пенсий” (с. 110). Комментарии, как говорит­ся, излишни.

Система государственной помощи беднякам в США насчитывает 59 программ вспомоществова­ния. Основные их компоненты рассматриваются в книге. Дается также типология государствен­ной социальной помощи, не безынтересен крат­кий взгляд (с. 127-128) на историю социальной политики США с точки зрения “распределения ролей” между различными уровнями власти.

В выводах этой важнейшей главы содержится предупреждение, “что всякие попытки автомати­ческого перенесения американского опыта госу­дарственного регулирования социальной сферы в условия России — вещь малопродуктивная, а по­рой и просто вредная” (с. 136). О, святая просто­та! Ни об “автоматическом”, ни о любом ином фактическом заимствовании американского опы­та в социальной сфере России беспокоиться пока нет причин. Наши “околочикагские” реформато­ры всегда твердо выступали против (как они брезгливо выражаются) “популистских” решений. Им, несомненно, принадлежит незавидная “паль­ма первенства” по принятию “непопулярных”, “жестких” решений. (Вспомним хотя бы “сюр­призное” правительство Кириенко, с его изощрен­ной режиссурой якобы “внезапной” августовской валютно-финансовой катастрофы 1998 г., обез­долившей, ввергнувшей в бедность многие мил­лионы россиян, прежде всего средний класс). “Секвестр бюджета”, то есть сокращение расхо­дов по уже принятым статьям, в том числе соци­альным, — любимое упражнение наших демокра­тов. Увы, мало, очень мало общего с социальной политикой демократической партии США можно найти у российских реформаторов.

В целом же, обобщая заокеанский опыт, надо признать, что успешная социальная политика ста­ла там возможной, среди прочего, и благодаря поддержанию цивилизованных условий на рынке. Последнее же требует наличия свободной конку­ренции. Вполне логичен вопрос борьбы с моно­полизацией рынка.

Глава IV (В.В. Качалин) исследует структуру развитой системы антимонопольной защиты об­щества. Эта тематика имеет колоссальное значе­ние для России и других стран СНГ, находящихся в процессе перехода к рыночной экономике. Весьма удачно, что американская антимонополь­ная система, условно подразделенная на два боль­ших блока — государственно-правовой механизм и поведение граждан (как носителей определен­ной ментальности и навыков), показана в истори­ческом ракурсе. Охватывается более чем столет­ний период от конца XIX в. до наших дней. При этом приводится очень наглядная хронологичес­кая таблица, сопоставляющая поэтапно эволю­цию конкретных исторических условий, научной критики и, наконец, развертывания антитрестов­ского регулирования. Еще одна таблица демон­стрирует более подробно содержание основных антитрестовских законов. В целом, читатель по­лучит представление о хронол’огии событий, на­чиная от известного Акта Шермана 1890 г. до громкого дела по “Microsoft”.

При всем том, справедливо подчеркнуто (с. 145), что ключевым элементом системы анти­монопольной защиты общества является “закон как таковой” и, в особенности, что “выполнение закона само по себе обязательно”. Намек для нас, россиян, более чем важный. Без сомнения, инте­ресны суждения, сопровождаемые фактологией (с. 166), которые относятся к эволюции правосо­знания в США и его роли в защите общества от монополий, отрицательных последствий процес­сов монополизации, например монополистичес­кого ценообразования. Отнюдь не лишним вос­принимается напоминание, что антимонопольное регулирование включает проверку бухгалтер­ской отчетности фирм. Фальсификация или пре­доставление неверных данных жестко карается. За такие нарушения закона наказываются как организации, так и частные лица в индивидуаль­ном порядке. Впрочем, исследование не обходит молчанием и недостатки в антимонопольной практике государства (с. 170-171).

В главе V монографии анализируется система финансового учета США. Подчеркивается, что этот учет представляет собой “важнейший эле­мент” нематериальной инфраструктуры рыноч­ной экономики (с. 174). Финансовая информация должна объективно отражать состояние хозяйст­венных субъектов и заключаемых ими многих миллиардов сделок. Американское государство активно обеспечивает единообразие, стандарти­зацию финансовой информации и, что очень важ­но, в интересах всего общества добивается досто­верности, упорядочения представления такой ин­формации. Тем самым государство способствует привнесению порядка в комплекс хозяйственных отношений. Излишне, наверное, указывать, что это связано с защитой национальных стратегиче­ских интересов, экономической безопасностью.

Естественно также, что американское госу­дарство выступает в нескольких ипостасях, в том числе гаранта и контролера, обеспечивая обще­национальные интересы в столь деликатной сфе­ре. Практический интерес представляет раскры­тие автором (В.В. Качалин) механизма установ­ления стандартов финансового учета, сохранения эффективности финансового учета, его “работо­способности”. Интересно, что при этом поддер­живается баланс между ролью государства (в ли­це, например, Комиссии по ценным бумагам) и профессиональным сообществом (в лице Амери­канского института дипломированных общест­венных бухгалтеров). Это весьма немаловажное обстоятельство, непосредственно отражающееся на результатах совместной работы.

В соответствии с общей идеологией исследова­ния, исходящей (совершенно правильно, на мой взгляд) из приоритета социальных проблем, ре­шается в монографии и тема рынка труда (Г.К. Никольская). В США этот рынок характе­ризуется особенно четкой и детальной регламен­тацией. Что же касается других особенностей, то они очевидны — например самые высокие темпы обновления занятых в несельскохозяйственном секторе. Ежегодно сокращается более 10% всех рабочих мест. Интересно, что при этом резкого роста числа безработных не происходит, так как параллельно возникают новые вакансии, из кото­рых 2/3 предлагают малые предприятия (с. 183). В 1992-1996 гг., например, в США было создано 11 млн. рабочих мест, в основном, естественно, в частном секторе (до 90%).

Свободное действие рыночных механизмов обеспечивает гибкость и мобильность американ­ского рынка труда, включая пространственную мобильность самих работников. В итоге все это приводит к высокой эффективности использова­ния трудовых ресурсов. Однако возможности ры­ночных механизмов имеют и определенные гра­ницы, что становится особенно заметно в перио­ды кризисов.

Опыт администрации Ф. Рузвельта еще во вре­мя Великой депрессии 30-х годов стал давно пози­тивной классикой. Монография, тем не менее, весьма уместно напоминает нам, что первые шаги государства в США имели целью воздействие на сферу потребления. Суть мероприятий заключа­лась в том, чтобы путем увеличения индивидуаль­ного потребления вывести из кризиса сферу про­изводства. За истекшие десятилетия набор средств государственного воздействия на рынок труда в США становился все более дифференци­рованным. Совершенствуются и методы работы, адаптируемые к меняющейся обстановке. Появи­лись, впрочем, и новые проблемы. Закон о ре­форме социальной политики 1996 г. во многом порожден необходимостью искоренения “соци­ального иждивенчества”. Разумеется, это всего лишь одна из задач сегодняшнего дня в Америке. Автор конкретно анализирует и многие другие, подводя к полезным выводам из богатейшего за­океанского опыта.

Естественно, за всеми успехами Соединенных Штатов в социальной сфере стоят, прежде всего, достижения экономические. В свою очередь, ди­намичное развитие американского народного хо­зяйства осуществляется благодаря постоянному кропотливому созиданию соответствующих на­учно-технических предпосылок. Господствует мнение, что главным содержанием экономичес­кого роста в будущие десятилетия станут всесто­ронние инновации, опирающиеся на плоды НТР и продуманную социальную политику (с. 11).

Сфера научных исследований, разработок (НИОКР) и их оперативного освоения — важней­ший объект воздействия американского государ­ства. Соответственно, монография посвящает специальную главу (VII) научно-технологической политике США, делая упор на новых тенденциях. Автор (Е.А. Лебедева) рассматривает ключевые вопросы, а именно — методы, “технику” определе­ния приоритетов и финансового регулирования, а также развитие хозяйственного механизма инно­ваций. Выбор приоритетов научно-технического развития опирается на прогнозные оценки самого широкого профиля — экономические, политичес­кие, социальные и т.д. Эти приоритеты формули­руются в США чаще всего как стратегические правительственные инициативы (с. 196). Так, в министерстве обороны были одобрены в 90-х го­дах фундаментальные технологические направ­ления, определенные как “критически важные” для этой страны в XXI в. Среди них микроэлек­тронные схемы, искусственный интеллект и ро­бототехника, биотехнология и т.д.

Показатель значимости науки и технологии в системе государственного регулирования эконо­мики — переход к соответствующей единой обще­национальной стратегии. В 1993 г. был создан Национальный совет по науке и технологии, воз­главляемый президентом США, который форму­лирует общенациональные цели (первой из них значится, что весьма показательно, “здоровое и об­разованное общество”), разрабатывает саму стра­тегию, консолидирует работу целого ряда межве­домственных комиссий и других организаций.

В комплексе всей этой масштабной работы в США главным фактором повышения эффектив­ности НИОКР является совершенствование фи­нансовых стимулов. Кроме средств бюджетной политики (в 1995 г. доля НИОКР составляла 5% всей расходной части), активно используется ме­ханизм налоговых льгот. Например, применяется так называемый “налоговый кредит” — налоговая скидка по затратам на НИОКР, которая сокраща­ет налог с прибыли на 20-25% от суммы увеличе­ния расходов на НИОКР за предшествующий трехлетний период.

Понятно, что, при всей важности государст­венных усилий в США по стимулированию науч­но-технического прогресса, они были бы мало­эффективны без общей политики американского государства в частном производственном секто­ре. Иными словами, если воспользоваться хоро­шо знакомым нам в России лексиконом, речь идет о реальном секторе экономики, находящим­ся в частных руках. Автор главы VIII (В.Н. Демь­яненко) очень добросовестно анализирует внача­ле промышленную, затем аграрную и, наконец, отдельно продовольственную политику, проводи­мую администрацией.

Промышленная политика США отличается тем, что усилия концентрируются прежде всего на стимулировании опережающего развития но­вых и новейших отраслей (электроника, биотех­нология, освоение космоса и океана). Материаль­ная основа при этом обеспечивается постоянным укреплением научно-технической базы, совер­шенствованием подготовки и использования на­учных и технических кадров. Последние специ­ально ориентируются на ускоренное создание и внедрение нововведений во все сферы хозяйства (с. 215).

Выполнение столь масштабных задач осуще­ствляется с помощью бюджетной, налоговой, торговой, патентной и научно-технической поли­тики, отлаженной федеральной контрактной сис­темы, а также мер административного контроля. О возможностях американского государства в этом отношении свидетельствует, например, то, что федеральный бюджет аккумулирует в среднем ежегодно порядка 1/3 объема ВВП (приближаю­щегося теперь к 9 трлн. долл, в год). Государству в США (по данным начала 90-х годов) принадлежит примерно 1/4 общей стоимости основных фондов народного хозяйства, а в суммарном объеме еже­годных валовых инвестиций, включая жилищное строительство, его доля составляет 17-20%.

В монографии исследуются основные инстру­менты, при помощи которых американское госу­дарство решает задачи своей политики в частном производственном секторе. Это и известная спе­циалистам ФКС (Федеральная контрактная сис­тема), и комплексные государственные програм­мы, и госрегулирование амортизации основного капитала. Тщательно анализируется государст­венная продовольственная стратегия. Итоговый вывод по данной теме очень емкий: основной це­лью этой политики “становится не столько защи­та от рынка, сколько защита самого рынка и его интегрирование в систему общенациональных и общемировых интересов” (с. 243).

Завершающая работу глава IX (Н.Н. Пусенко- ва, Л.И. Западинская) посвящена острой, новей­шей и во многих случаях конфликтной (на прак­тике) теме государственного регулирования в об­ласти экологии. Здесь удачно прослеживается формирование федеральной системы охраны ок­ружающей среды, раскрывается сложное взаимо­действие государства и бизнеса в вопросах охраны окружающей среды. Специальное внимание уде­лено новым методам экологической политики. Авторы в своих выводах подчеркивают, что США переходят от конкретных задач снижения уровня загрязнения атмосферы и водоемов к ре­шению проблем ресурсосбережения, комплекс­ного использования первичного и вторичного сы­рья и далее (что очень важно) к идее консервации природных ресурсов.

Резюмируем: многоплановое коллективное исследование, подготовленное в ИМЭМО РАН, полезно не только обширным массивом фактоло­гической информации, которая может пополнить познания широкого круга просто интересующих­ся читателей и специалистов, а также стать “заря­дом” тех выводов, которые напрашиваются при изучении работы. Эти выводы двоякого рода: од­ни имеют вполне адресное практическое приме­нение, другие — более общие — располагают к дис­куссиям. Если, например, изучение конкретных программ социального страхования и механизмов трансфертов может помочь решению практичес­ких задач социального обеспечения в России, то грамотное изложение всей социально-экономи­ческой темы в целом ставит под вопрос многие сложившиеся неверные стереотипы. Так, напри­мер, общеизвестно укоренившееся мнение, что реформы 90-х годов оказались неудачны, так как были попыткой механически перенести на нашу российскую почву американский опыт.

Между тем, внимательное ознакомление с мо­нографией в очередной раз развеивает набивший оскомину миф о сходстве базисных условий в США и РФ. Масштабность территорий и числен­ности населения отличает не только Америку и нашу державу, но и такие разные страны, как, на­пример, Китай, Индию, Бразилию. Изначальные географические и геополитические условия США и России весьма различны. Еще более контраст­но, нежели в пространственном отношении, срав­нение во временном (темпоральном) аспекте. Вся история двух, еще недавно соперничавших дер­жав, — социальная, экономическая, а как следст­вие, и политическая, демонстрирует два разных пути развития.

Во-вторых, залихватские реформы Гайдара- Чубайса весьма далеки от американского “образ­ца”, хотя бы из-за легкомысленно циничного пре­небрежения к социальным проблемам. То ли “гарвардские” учителя оказались не на высоте, то ли горе-ученики не смогли (не захотели) правиль­но осмыслить американский опыт. Будем наде­яться, что теперь, после ознакомления с моногра­фией ИМЭМО РАН, политика очередной генера­ции российских реформаторов станет более разумной и удачной. При этом необходимо учи­тывать реальную, а не воображаемую конкрети­ку России, поглубже изучить истинный смысл со­циально-экономической политики США и, опять же, реальную, то есть существенную, роль госу­дарства в жизни этой высокоразвитой страны и ее граждан.

Авторов же книги хочется искренне поздра­вить с добротным и очень актуальным научным исследованием.

И.М. Могилевкин